Александр Сапаров - Путь к трону. Князь Глеб Таврический
– Половцы, – закричал пожилой. – Князь Глеб Владимирович в своей милости и убедившись в доблести вашего рода, берет вас всех под свою руку. Отныне и до скончания века он и его потомки будут ханами вашего рода, и с ним вы дойдете, побеждая всех, до края мира.
Мрачные шеренги конных половцев неожиданно ожили, и все воины, соскользнув с коней, легли ниц перед двумя всадниками.
Поединщик что-то негромко сказал спутнику, и тот вновь закричал:
– Встаньте, воины, князь берет вас в свой род, и теперь его удача – ваша удача. Его жизнь – ваша жизнь.
Лежащие воины вскочили, раздались радостные крики. Еще минуту назад все они ожидали, что их разоружат и в ярме отправят на побережье, как они сами делали много лет, а сейчас они – члены нового рода, который не несет на себе проклятия предков.
Неожиданно среди них послышался звон оружия и шум схватки. Продолжался он недолго. Толпа расступилась, на примятой траве лежал труп мальчишки, по виду лет пятнадцати.
Когда князь с толмачом подъехали к лежащему, вперед вышли два половца, встали на колени, и один из них сказал:
– Прости, наш новый хан, это был молодой Гзак, сын хана Джурая. Это он решил устроить божий суд, проиграл и должен умереть. Если ты, наш хан, решишь, что мы виноваты, умрем с радостью, зная, что с наших детей и внуков тобой снято проклятие.
Август 6626 года в Константинополе выдался жарким. Василевс Иоанн Комнин возлежал на кушетке. Два чернокожих евнуха усердно работали опахалами, посылая на молодого императора волны теплого воздуха.
Перед ним стоял логофет Василий и, периодически вытирая лысую голову, сообщал своему владыке последние новости.
Всего лишь месяц назад Иоанн стал василевсом после смерти отца. Это далось нелегко: его мать Ирина Дукиня вместе с дочерью составили заговор в пользу мужа Анны.
В десятый раз Иоанн с благодарностью вспомнил северного варвара, благодаря которому он достаточно легко выпутался из этой ситуации, а печать отца, которую заговорщики похитили и считали, что все уже сделано, вдруг совершенно неожиданно для них оказалась в его руках.
Он так глубоко погрузился в свои мысли, что почти потерял нить разговора. Но, вдруг услышав знакомое имя, встрепенулся и закричал Василию:
– Погоди, погоди, повтори еще раз!
– Повинуюсь, величайший, – с поклоном произнес великий логофет и вновь стал читать донесение наблюдателя из Тьмутаракани.
«…Сообщаю, что эпарх Таматархи и окрестностей по прибытии в город развил активную деятельность. Почти сразу после того, как он появился, среди окрестных касогов разгорелась жестокая междоусобная война, вследствие чего опасности захвата города в настоящее время нет. Сведений, что за этой войной стоит эпарх Глеб, не существует. Но нельзя не отметить, что это событие произошло почти сразу после его приезда».
– Ха, – воскликнул Комнин, – узнаю Константина, или Глеба, тьфу, все еще путаю имена, это явно в его стиле проделано. Наверняка еще и поимел на этом много чего.
– Да, василевс, – с поклоном отвечал Василий. – У эпарха сейчас в личном владении почти пять тысяч рабов, и все они работают на строительстве крепости в Корчеве.
– Интересно-интересно, – задумчиво пробормотал Иоанн, – зачем ему там крепость?
– Василевс, это не самое главное. Три месяца назад, как ты уже знаешь, он вышел в военный поход, собираясь соединиться с полками своего брата Ярополка и попытаться оттеснить куманов за Итиль.
Логофет дрома[37] дал мне обстоятельный отчет по его подготовке: ведь почти все оружие для этого похода изготавливалось здесь. Но Глеб, похоже, нас провел. Насколько мне известно, в боях у него было использовано новое оружие, чем-то напоминающее греческий огонь, но действующее совершенно по-другому. Благодаря этому оружию или Божьему промыслу, я даже не знаю, как это назвать, он сумел подмять под себя десять половецких родов. Вырезал всю их верхушку и сейчас является ханом почти шестидесяти тысяч воинов. А ты, василевс, знаешь, что слова хана – для куманов закон.
Кстати, когда я попытался выяснить, что за штуки Глеб заказывал мастерам бронзового литья, оказалось, что оба мастера, занимавшиеся этими заказами, исчезли вместе с семьями, а их работники погибли при различных обстоятельствах. Кроме того, совершенно точно известно, что с ним в Таматарху отплыл некий мастер фейерверков Бахидж. Когда мне весной об этом донесли, я, к сожалению, не придал этому значения, но, видимо, это каким-то образом связано с новым оружием. Кроме того, с момента его приезда там значительно выросли цены на земляное масло, которое в больших объемах закупали только мы. Это наводит на определенные мысли, – многозначительно резюмировал Василий. – Далее, духовник Ярополка ромей Феофан, находящийся с ним в этом походе, донес, что его подопечный с нетерпением ожидал встречи с братом и неоднократно повторял, что уж его, как отца, никто не проведет, и он обязательно узнает – родич это его или нет. Но при встрече Ярополк расплакался и кинулся обнимать Глеба и просил прощения у брата за плохие мысли. Кроме того, в походе Ярополк еще до встречи с братом неоднократно повторял, что Глеб будет выполнять его приказы. Но когда они встретились, у Глеба оказалось воинов почти в три раза больше, чем у него. И тогда Ярополк был вынужден следовать за братом в его решениях. Двух советников Ярополка, которые прилюдно хаяли его приказы, Глеб почти сразу зарезал, притом сделал это при всех и сообщил, что так будет с любым, кто будет сильно борзеть. Сопровождавшие князя куманы и воеводы выразили подобному действию полное одобрение. А слушают они его беспрекословно.
Иоанн с мечтательным видом вздохнул и сказал:
– Вот мне с кого надо бы взять пример, а то с детства слышу о всепрощении Христовом. Но мне все это не нравится. Отец считал Глеба очень умным и опасным человеком, и когда тот покинул дворец, он явно успокоился, а зря. Глеб и в Таматархе всего за три месяца успел изменить все. Мне крайне необходимо с ним встретиться. Хотелось бы с ним поговорить, узнать о его планах – хотя бы тех, что он захочет мне рассказать. К сожалению, пока никак не могу оставить столицу, сам же Глеб, скорее всего, если его вызвать под каким-нибудь благовидным предлогом, от приезда откажется.
Я, конечно, не знал точного содержания писем, которые направлялись в Константинополь логофету дрома, но общий смысл их прекрасно представлял. Поэтому, узнав о происшедшей смене власти в ромейской столице, отправил туда дромон, доверху набитый трофеями моей войны. Кроме того, были отправлены несколько писем, в которых я верноподданнически приносил соболезнования Иоанну по поводу смерти его отца, потом так же многословно и цветисто поздравлял с восхождением на престол. Пару поздравительных писем написала и Варвара, хотя она никогда не была близка с Иоанном – уж очень велика была разница в возрасте, – там, кроме всего прочего, она просила не наказывать сильно маму и сестру. Но самое главное, я отправил василевсу письмо, которого, кроме него, никто не смог бы прочесть. Еще когда он учился у меня в пронии, бегал и прыгал, как обычный воин, я показал ему способ зашифровки писем, которую невозможно расшифровать, не имея определенным образом вырезанной карточки. Естественно, уезжая в Таматарху, я оставил ему такую карту, и сейчас пусть все, кто имел такую возможность, долго чешут репу, но понять, что там написано, не смогут.
В письме же я написал следующее:
«Иоанн, я рад, что ты смог занять трон отца. Я искренне считаю, что именно ты его достоин. Это не лесть, не желание получить какие-то преимущества, а просто констатация факта.
Я понимаю, какое множество забот тебя сейчас одолевает. В том числе тебя наверняка беспокоят и мои успехи. Поэтому хочу тебе сообщить следующее. Тебе придется смириться с тем, что Таврида и Таматарха выходят из-под влияния Империи. В принципе я могу продолжать носить звание эпарха, это может помочь нам в некоторых случаях. И формально эти места пока остаются твоей фемой.
Следующее. У моего отца есть договор о нашей границе на Дунае. Хочу сказать, что я, как, возможно, будущий наследник своего отца, не буду претендовать на изменение этих границ, так же как не буду препятствовать торговле между нашими странами, а наоборот, постараюсь сделать ее более безопасной.
Чтобы не было непонимания, я объясняю: поступаю так не из каких-то непонятных причин, а просто потому что твоя Империя занимает очень выгодное геополитическое положение. Вы контролируете проливы, которые нужны всему северу, а значит, и мне. Мы с вами одной веры, почти все наши высокие чины церкви являются ромеями. Поэтому я буду всегда поддерживать и помогать твоей стране. И это определяется не какими-то эмоциями, дружбой, которую ты предложил мне, это все прекрасно, и это так на самом деле, но мы не можем в своих поступках руководствоваться только этим. Так вот я тебе ясно говорю: мне просто выгодно, что твоя Империя будет сильной и богатой. И для начала я хочу предложить совместную войну в следующем году.
